В конце лета 2002 года, 24 августа, ушёл из жизни апостол контркультурного Киева, член Левого Объединения Молодежи (ЛОМ) . Похоронили его в Киевской области, Бориспольском районе, селе Морозовка. Апогей активности - 1985-1995. Писал все. Множнство стихов, из них только часть - в рукописных и самиздатовских сборниках, часть- в полуофициальном сборнике неформальных поэтов, остальное по крупицам у людей. В последние годы Тарас получил дополнительную раскрутку в неблагодарной среде из-за "Криминальных басен". А вообще – он всегда был исследователем сопредельных реальностей и препаратором текущей.
БАСНИ ТАРАСА ЛИПОЛЬЦА
КАЙФ НА ШАРУ
Сидит Косой и думу дрочит:
"За что судьба меня курочит?.. -
Лаве просажено в иглу;
Три дня не есть, пять дней не бриться;
А не пойти ли мне к Ослу
На шару обкуриться?!»
Осёл у зайца был по зоне кент,
Он ездил каждый год в Ташкент,
И потихоньку на траве,
Сам жил, как все живут в Сове, -
Стакан скурил, стакан спульнул,
Четыре ходки оттянул…
Вот Зайка, бросив все дела,
Пошёл искать в «трубе» Осла.
Нашёл его в стекляшке под «Столичным»,
Прикинулся делком приличным:
«Мол, мне нужна, Осёл, трава,
Но дай попробовать сперва».
Осёл в ответ: «Мастырь штурпак,
Примолочу такой косяк,
Что ты отъедешь с двух напасов,
Мой драп растаскивает асов, -
Убьёт с пол-пыха и коня…»
Косой в ответ ему: «Хуйня!
Вот дай-ка пыхну и узнаю;
Хороший план – беру стакан;
Труху, прости, не покупаю.»
Он затянулся чуйским драпом,
Курнул, и на Осла нахрапом:
«Ублюдок, падло, хуесос!..
Ты что, блядина, мне поднёс?
Чтоб я курил хуйню такую, -
Идёшь ты с этим драпом к хую;
Его ты в дупу затусуй,
А мне покруче нарисуй…
Да я тебя загримирую!»
Осёл Косому бьёт вторую.
Косой не может, но берёт…
А сам же, бля, укурен в сраку,
Едва ко рту гребёт цырляку,
Стоит – ногой не шевельнуть…
Стоит, едва метлой долдонит,
Но сам всё ту же феню гонит:
«Твой драп гавно, Ослячье рыло,
Меня не то чтобы не прёт,
Но буду бля, не зацепило;
Такую шмаль ебал я в рот!»
Осёл обиду проглотил
И третий дрын замолотил.
Косой в соплях, в глазах темно,
Челюху набок своротило,
Но гонит то же: «Драп – гавно…»,
А самого, пиздец, - накрыло.
И зайка – от такой укурки –
Очнулся в дурке.
А самого и прёт, и глючит,
И крыша свёрнута в черняк,
Лежит на шконке и канючит:
«Твой драп гавно – набей косяк…»
Но врач, глотая валидол,
Отрезал: «Галоперидол!..»
Мораль сей басни по базару –
Весьма опасен кайф на шару!
ЛЕВ НА КУМАРЕ
Был Лев присажен на солому;
Набил дозняк кубов на пять,
С утра накатится – и спать
Всё остальное – по облому.
В лесу спокуха, как в саду –
Никто и рогом не шевелит,
Сам Лёва – ни куёт, ни мелет;
Свой царский трон послал в пизду,
Корону положил под сраку
И тупо тащится по маку.
Поприхуел лесной народ,
Какой там царь, - ебись он в рот.
Уже проказница Ворона
Летала срать на спинку трона;
Царю и это по хую –
По венам гонит опию.
Таким макаром, больше года
Он жил от варки до прихода,
Не знал, не ведал про кумар;
Но вот закончилась соломка
И почалась у Лёвы ломка,
Причём такая, что кошмар!
Оповестила всех о том
Ворона с выдранным хвостом;
Лес облетела нота: «Кар-р-р!
Грядёт пиздец, у Льва кумар!»
А Лев, вещая страшным матом,
Поставил лесу ультиматум:
«Хоть Крокодил, хоть Дикобраз,
Хоть Слон, хоть Ёжик, хоть Горилла…
Короче, - все пойдут на мыло,
Коль мой не выполнят указ –
Достать к утру побольше маку»;
Присела фауна на сраку!
И собрался большой сходняк –
Кто так пиздел, кто гнал умняк;
Печально размышлял Бизон:
«Ебись хоть раком, - не сезон».
Тут Зайка, бахнув самогонки,
Вскричал: «Ебу я ваши гонки!
И обещаю всем, братва,
Что лично раскумарю Льва!
Готовьте вату и шприцы –
В аптеке у меня концы;
И буду бля, и гадом стану,
Но героина Льву достану;
Ответ за слово, что к утру
Царя по-царски, бля, вотру!»
На пень взобравшись, как на сцену,
Гнал беса Заяц во хмелю:
«Морфы немеряно куплю,
Скажите Льву, пусть дрочит вену!
И димедрол, и ангидрид,
И омнопон, и гоп со смыком».
«Наш Зайка дело говорит,
Косой в натуре шит не лыком!» -
Медведь в экстазе заревел;
Волк на себе порвал рубаху,
А Заяц взял, да протрезвел,
И обосрал пенёк со страху.
Не ведали лесные твари,
Что наш Косой толкал фуфло,
А Льву вдвойне не повезло, -
Он ласты склеил на кумаре.
Мораль сей басни не нова:
Коль не в могилу, так на нары
Приводят пьяные базары, -
Остерегайтесь их, братва!
ЗАЯЦ В РЕКЕТЕ
Ханыга Заяц двинул в рекета,
Сперва наехал на Крота,-
Мол, хочешь, гад, спокойно спать?
Плати за право здесь копать.
Ебена в рот!
С измены Крот
Косому дал наводку на Осла -
Мол у того пошли дела,
Немеряно бабла,
Товар!...
"С меня ж голимые рамсы,
А за Осла - не ссы,
Такой навар!.."
И как всегда бывает в байке,
Навстречу Зайке
Осёл - из банка только снял кредит.
"Стоять!!! - кричит Косой-бандит -
С тебя, козёл, лимон гринами,
И будет дружба между нами,
А если нет, Ослячье рыло, -
Пойдешь на мыло!"
Осёл, заслышав Зайца речи,
поприхуел от этой встречи.
На жопу сел и начал гнать пургу:
"Лимон гринами не могу,
Мне нужен оборот..."
"Ебу я в рот твой оборот,
За свой пиздёж
Еще на пол-лимона попадешь!"
Осёл припух, и жаба давит,
Но чувствует - ханыга не оставит:
Таки лимон зверюге отстегнул
И дальше в лес съебнул.
Когда Ослу навстресу - Лев.
(А Лёва - стоял в лесу, признаться, не хуёво.
В руках весь лес держал,
Осла вот только по запарке не прижал).
И ясен хуй, как дважды два -
Пришлось Ослу послушать Льва.
"Башляй за место у корыта!" -
Осёл в ответ: "Там все прикрыто!"
Хуё-моё, бараньи яйца,
Да теперь стою от Зайца -
Ему я отбашлял лимон."
"Ах ты гандон!
Меня б устроила и штука,
Теперь же, сука,
Три шкуры я с тебя содрать обязан!"
Осёл сурово был наказан...
А что касается до Зайки,
Съебнул с лимоном за бугор,
И гайки!
Мораль сей басни - два-три слова:
Коль ты Осёл, Ослу - Ослово!
ЗАЯЦ-РЕЖИСЕР
Косой подался в режиссуру,
Достал себе аппаратуру,
Фотомоделей пригласил,
Двух Шимпанзе и трех Горилл.
Он снять затеял эротическую драму.
Достал приматочкам по грамму,
Чтоб стимульнуть у них инстинкт -
На сто кубов он гасит винт,
Втирает каждой по кубу
И началось тут: "Я ебу!"
Пять охуевших обезьян
Хватают Зайца за баян.
Вначале он понятно пёрся -
Ведь сам двумя кубами втёрся,
Но на вторые сутки ебли
Поприхуел от этой гребли.
Решил он позвонить кентам:
Хотите, девочек продам?"
И цену набивал при том,
что мавпы вмазаны винтом…
Приехали: Кабан и Гиббоном,
Осёл со штопанным гандоном,
Слон с хуем толще паровоза,
И все - любители "колхоза".
ут сотворилась ебля века,
Досталось предкам человека!!!
Косой при этом не дремал,
Хуйню на пленочку снимал.
Добралась хуета до Голливуда -
На жопу села порнокритика US-ей,
Как от восьмого света чуда,
"Маджестик!", "Бьютифул!", "О`кей!", -
Гремел в прокате за бугром
Порнобестселлер "Сексодром".
На Родине ж Косого поняли превратно,
В ГБ таскали многократно,
Пытались шить ему статью,
Зайчине ж было по хую!
Царем в лесу в то время был Верблюд Горбатый,
Добро лесное греб лопатой…
"Мурзилка" Зайца вставила Верблюда
Не меньше, чем буржуев Голливуда.
И сочинил Верблюд закон:
В лесу отныне, испокон
Разрешено пиздеть и материться,
Не в падло даже обкуриться.
Пиши - что хочешь и твори,
Косому - выдать все Гран-При!
--
Мораль сей басни своечасна:
Эпоха СНГ - ужасна,
И хоть Верблюд ушёл от дел,
С тех пор творится беспредел!
ЛИРИКА ТАРАСА ЛИПОЛЬЦА
Если радостно живется,
Без обид и синяков,
Обязательно найдется
Кучка злобных говнюков.
Они скажут: угрожает
Запад, север или юг!
Если кто-то возражает -
Он - не с нами, он - говнюк!
И тогда за говнюками
Побежит искать врагов,
Потрясая кулаками,
Стая злобных дураков.
А потом, за дураками,
Идеалам вопреки,
На войну пойдут полками
Вроде б и не дураки...
Рвутся бомбы и гранаты,
Гнется фронт, страдает тыл.
Дураки не виноваты,
Говнюков и след простыл.
Гибнут женщины и дети,
Не мечтали о таком?
Будешь сам за всем в ответе,
Раз пошел за говнюком!
***
Когда натянут нерв, как тетива,
Когда придумать хочется бестселлер,
Когда взлетают першинги-слова
И тут же разрываются без цели,
Когда я сам себе и прокурор,
И руки умывающий наместник,
Когда охота расстрелять на месте
Себя, прервав рифмованный террор, -
Я становлюсь не добрым и не злым,
Цветы и птицы падают и вянут,
Опять же нерв, как тетива натянут,
готовя старт отравленной стрелы.
Но чтобы там не пели соловьи,
Каких бы ни высвистывали басен
Мой путь прекрасен тем, что он опасен!
Меня поймут, я думаю, свои.
***
На огороде жил мэтэлык -
От шоубизнеса крутэлык,
Всё лето пел, бухал, порхал,
Хиты слагал и отдыхал.
Ляля-фафа, пиздык-дуду,
И лето кануло в пизду.
Листва с ветвей съебнула, значит,
Зима в шнифты ему маячит.
Хуёво стало мотыльку -
Побрёл к навозному жуку.
Мол: Ты нехило окопался,
А я, бля буду, заебался,
Впиши пожить в свою нору,
Бо до весны, братан, помру.
На это речь толкнул жучина:
Ты дельтаплан, а не мужчина,
Всё лето пел, бухал, порхал,
А я, что Карло, здесь пахал.
О чём ты раньше думал, лабух,
О кокаине да о бабах?
Твой хит - фа-фа, пиздык, ля-ля
Зимой до сраки, буду бля.
Втыкал сплошные танцы-шманцы,
Но я ебал твои романсы.
Коль невъебенная звезда -
Построй же хату из хита.
И, с крыльев стряхивая иней,
Ответил мотылёк жлобине:
Пиздишь, гляжу, довольно грубо,
Но летом, помнится, браток -
Не ты ль ходил в ночные клубы
И ссал под сцену кипяток.
Теперь тебе, козлу, тепло,
А мне кранты глядят в ебло.
Но я, клянусь, отведал славы,
Всё было: наркота, шалавы,
Притоны, бары, казино.
Плевал я на твоё говно.
Пусть сдохну, но в ответ за слово -
Я мало жил, да жил кайфово.
У чёрта можешь отсосать,
А так тебе не зависать.
Сказал, и крылышки сложил.
Да, он погиб, но славно жил.
Читатель, не лови на слове,
Не говори мне о Крылове -
Про стрекозу и муравья,
Мол всё содрал я. Ни хуя!
Не побоюсь сравнений грозных -
Неправ был старый пень Крылов,
Его мораль - мораль ослов,
Еще точней - жуков навозных.
Кто не просёк - того мне жаль.
Для остальных - моя мораль:
Уж лучше сдохнуть на морозе,
Чем век жлобом торчать в навозе.
***
У родителей будут слёзы,
У милиции пот со лба,
Ты глотала свои колёса,
Ты садилась на три куба.
А теперь, побелев губами,
Из прокуренной темноты
Просишь «скорую». Не грибами
Отравилась сегодня ты.
Все расходятся понемногу,
Сиротеют твои углы.
Я останусь. Я, слава Богу,
Поумнев, соскочил с иглы.
***
Миру, что закаты, что рассветы,
Мир к поэтам холоден и глух.
Потому спиваются поэты,
Потому садятся на иглу.
Им не жалко, встав на четвереньки
И облаяв контуры луны,
Души посадить, как батарейки,
В поисках лирической волны.
Чтобы после, музыкой глаголя,
Тешить обывателей сердца,
И тонуть в пучине алкоголя,
И сгорать на кончике шприца.
***
Снег, взлетевший в апреле - растает,
Кит, бросившийся на берег - подохнет,
Звезда, падающая на землю - сгорает,
Поэту, говорящему правду, подобна.
Но, восковые крылья расправив,
Кто-то должен, разбивая преграды,
Стать исключением среди правил
Воимя доказательства правды.
И -
пускай на реках пороги,
Розы -
пусть превращаются в розги,
Обнимая землю, пророки
Подставляют руки под гвозди.
Выходя навстречу потоку,
Изменяя русла движений,
Выбивая логику с толку,
Принимают сто поражений.
Ураган попробуй-ка, выстой,
Но погибнув - снова вернуться,
Подставляют сердце под выстрел,
Этот мир спасая,
безумцы!
***
Я развращаю молодежь,
Пишу о черном и ужасном.
А ты, редактор, верно, ждешь
Стихов о чем-нибудь прекрасном.
О том - страна как широка,
Как государство наше крепнет,
Не поднимается рука,
Боюсь, читатель мой ослепнет.
Пока я жив, в своем уме
И мне глаза не изменили,
Писать я буду о дерьме,
Помойке, гадости и гнили.
Твоей редакторской лапше
Я доверяю очень мало.
Канализацию в душе
Моей давно уже прорвало.
Ты слишком сладко обмануть
Сумел меня в былые годы.
Так дай же честно блевануть
Теперь на все твои свободы.
За то, что я катился вниз,
Читая сводки о погоде,
Что слепо верил в коммунизм
И дело партии в народе.
За то, что был таким как все,
Когда о трудовых победах
Читал на первой полосе,
Не зная о насущных бедах.
Цены тебе, редактор, нет -
Трудись, работай, бедолага.
Коль люди ходят в туалет -
Ты нужен, как твоя бумага.
***
Где тлеет зола, в забвении свет,
У слабых под сердцем месть -
Кто-то вздыхает: "Истины нет..."
Но Солнце всё-таки есть.
Где льются пули тропой войны,
Бросая богов со скал,
Красивой смерти и глубины
Кто-то уже искал.
А Небо готовит свои войска,
Меха раздувают горн,
Рождая оазис среди песка,
Во льдах разводя огонь.
Седая птица Зарей-крылом
Из пепла рождает взмах.
И снова вместе Добро со Злом,
Как братья - Пожар и Прах.
Пройдут колесницы лучей на юг,
Кошмарная ночь умрет.
И тот, кто не верил - поверит вдруг,
Кто верил - шагнет вперед.
А после боя, взорвав запрет
Кострами и там, и здесь,
Промолвит воин: "Истины нет.
Но Cолнце - все-таки есть!
Без обид и синяков,
Обязательно найдется
Кучка злобных говнюков.
Они скажут: угрожает
Запад, север или юг!
Если кто-то возражает -
Он - не с нами, он - говнюк!
И тогда за говнюками
Побежит искать врагов,
Потрясая кулаками,
Стая злобных дураков.
А потом, за дураками,
Идеалам вопреки,
На войну пойдут полками
Вроде б и не дураки...
Рвутся бомбы и гранаты,
Гнется фронт, страдает тыл.
Дураки не виноваты,
Говнюков и след простыл.
Гибнут женщины и дети,
Не мечтали о таком?
Будешь сам за всем в ответе,
Раз пошел за говнюком!
***
Когда натянут нерв, как тетива,
Когда придумать хочется бестселлер,
Когда взлетают першинги-слова
И тут же разрываются без цели,
Когда я сам себе и прокурор,
И руки умывающий наместник,
Когда охота расстрелять на месте
Себя, прервав рифмованный террор, -
Я становлюсь не добрым и не злым,
Цветы и птицы падают и вянут,
Опять же нерв, как тетива натянут,
готовя старт отравленной стрелы.
Но чтобы там не пели соловьи,
Каких бы ни высвистывали басен
Мой путь прекрасен тем, что он опасен!
Меня поймут, я думаю, свои.
***
На огороде жил мэтэлык -
От шоубизнеса крутэлык,
Всё лето пел, бухал, порхал,
Хиты слагал и отдыхал.
Ляля-фафа, пиздык-дуду,
И лето кануло в пизду.
Листва с ветвей съебнула, значит,
Зима в шнифты ему маячит.
Хуёво стало мотыльку -
Побрёл к навозному жуку.
Мол: Ты нехило окопался,
А я, бля буду, заебался,
Впиши пожить в свою нору,
Бо до весны, братан, помру.
На это речь толкнул жучина:
Ты дельтаплан, а не мужчина,
Всё лето пел, бухал, порхал,
А я, что Карло, здесь пахал.
О чём ты раньше думал, лабух,
О кокаине да о бабах?
Твой хит - фа-фа, пиздык, ля-ля
Зимой до сраки, буду бля.
Втыкал сплошные танцы-шманцы,
Но я ебал твои романсы.
Коль невъебенная звезда -
Построй же хату из хита.
И, с крыльев стряхивая иней,
Ответил мотылёк жлобине:
Пиздишь, гляжу, довольно грубо,
Но летом, помнится, браток -
Не ты ль ходил в ночные клубы
И ссал под сцену кипяток.
Теперь тебе, козлу, тепло,
А мне кранты глядят в ебло.
Но я, клянусь, отведал славы,
Всё было: наркота, шалавы,
Притоны, бары, казино.
Плевал я на твоё говно.
Пусть сдохну, но в ответ за слово -
Я мало жил, да жил кайфово.
У чёрта можешь отсосать,
А так тебе не зависать.
Сказал, и крылышки сложил.
Да, он погиб, но славно жил.
Читатель, не лови на слове,
Не говори мне о Крылове -
Про стрекозу и муравья,
Мол всё содрал я. Ни хуя!
Не побоюсь сравнений грозных -
Неправ был старый пень Крылов,
Его мораль - мораль ослов,
Еще точней - жуков навозных.
Кто не просёк - того мне жаль.
Для остальных - моя мораль:
Уж лучше сдохнуть на морозе,
Чем век жлобом торчать в навозе.
***
У родителей будут слёзы,
У милиции пот со лба,
Ты глотала свои колёса,
Ты садилась на три куба.
А теперь, побелев губами,
Из прокуренной темноты
Просишь «скорую». Не грибами
Отравилась сегодня ты.
Все расходятся понемногу,
Сиротеют твои углы.
Я останусь. Я, слава Богу,
Поумнев, соскочил с иглы.
***
Миру, что закаты, что рассветы,
Мир к поэтам холоден и глух.
Потому спиваются поэты,
Потому садятся на иглу.
Им не жалко, встав на четвереньки
И облаяв контуры луны,
Души посадить, как батарейки,
В поисках лирической волны.
Чтобы после, музыкой глаголя,
Тешить обывателей сердца,
И тонуть в пучине алкоголя,
И сгорать на кончике шприца.
***
Снег, взлетевший в апреле - растает,
Кит, бросившийся на берег - подохнет,
Звезда, падающая на землю - сгорает,
Поэту, говорящему правду, подобна.
Но, восковые крылья расправив,
Кто-то должен, разбивая преграды,
Стать исключением среди правил
Воимя доказательства правды.
И -
пускай на реках пороги,
Розы -
пусть превращаются в розги,
Обнимая землю, пророки
Подставляют руки под гвозди.
Выходя навстречу потоку,
Изменяя русла движений,
Выбивая логику с толку,
Принимают сто поражений.
Ураган попробуй-ка, выстой,
Но погибнув - снова вернуться,
Подставляют сердце под выстрел,
Этот мир спасая,
безумцы!
***
Я развращаю молодежь,
Пишу о черном и ужасном.
А ты, редактор, верно, ждешь
Стихов о чем-нибудь прекрасном.
О том - страна как широка,
Как государство наше крепнет,
Не поднимается рука,
Боюсь, читатель мой ослепнет.
Пока я жив, в своем уме
И мне глаза не изменили,
Писать я буду о дерьме,
Помойке, гадости и гнили.
Твоей редакторской лапше
Я доверяю очень мало.
Канализацию в душе
Моей давно уже прорвало.
Ты слишком сладко обмануть
Сумел меня в былые годы.
Так дай же честно блевануть
Теперь на все твои свободы.
За то, что я катился вниз,
Читая сводки о погоде,
Что слепо верил в коммунизм
И дело партии в народе.
За то, что был таким как все,
Когда о трудовых победах
Читал на первой полосе,
Не зная о насущных бедах.
Цены тебе, редактор, нет -
Трудись, работай, бедолага.
Коль люди ходят в туалет -
Ты нужен, как твоя бумага.
***
Где тлеет зола, в забвении свет,
У слабых под сердцем месть -
Кто-то вздыхает: "Истины нет..."
Но Солнце всё-таки есть.
Где льются пули тропой войны,
Бросая богов со скал,
Красивой смерти и глубины
Кто-то уже искал.
А Небо готовит свои войска,
Меха раздувают горн,
Рождая оазис среди песка,
Во льдах разводя огонь.
Седая птица Зарей-крылом
Из пепла рождает взмах.
И снова вместе Добро со Злом,
Как братья - Пожар и Прах.
Пройдут колесницы лучей на юг,
Кошмарная ночь умрет.
И тот, кто не верил - поверит вдруг,
Кто верил - шагнет вперед.
А после боя, взорвав запрет
Кострами и там, и здесь,
Промолвит воин: "Истины нет.
Но Cолнце - все-таки есть!
Подписаться на:
Сообщения (Atom)
